Уходящий год окончательно прояснил для IT-бизнеса три парадигмы. Первая состоит в том, что государство в перспективе ближайших трех лет становится единственным стабильным и крупным источником заработка.
Бюджеты ведомств, которые прописали стратегию собственной цифровой трансформации как раз на этот срок, неуклонно растут.
Минцифры в ближайшие годы сможет стать одним из важнейших министерств, наравне с Минэнерго
Минцифры в ближайшие годы сможет стать одним из важнейших министерств, наравне с Минэнерго
В конце ноября Счетная палата уже назвала аномальным фактический рост IT-расходов ведомств, но аппетиты 2019–2020 годов не идут ни в какое сравнение с суммами, которые органы исполнительной власти запросили на 2021–2023 годы.
Росгвардии нужно 11 млрд руб. на закупку отечественного софта и «железа», разработку сервиса контроля оборота оружия, ФСИН выбивает 25 млрд руб. на камеры с распознаванием лиц и глушилки сотовой связи в тюрьмах, в МВД на обновление серверов, покупку софта и запуск новых IT-платформ запросили сразу 50 млрд руб.— годовой бюджет города-миллионника. Рекордсменом стало МЧС: модернизация системы «Безопасный город» обойдется бюджетам всех уровней в 97 млрд руб.
Но частному бизнесу крупные госпроекты в сфере IT, похоже, не светят, борьба за них развернулась между государственными корпорациями, включая самые неожиданные варианты. И это вторая парадигма. Она вполне логично следует из усилий, предпринятых государственниками.
Чиновники из МЧС лоббируют госпорпорацию «Ростех» как основного поставщика «Безопасного города», хотя на этот статус претендовала и госкорпорация «Росатом». «Ростех» стал ключевым претендентом и на цифровизацию ФСИН, потеснив подконтрольный государству же Сбербанк. Последний, в свою очередь, добился статуса оператора «Гостеха» — мегаплатформы для агрегации всех государственных информационных систем в стране. И даже попытки насаждения конкуренции происходят между чисто государственными игроками: за «Гостех», ссылаясь на риски монополизации, боролись также ВТБ, «Ростелеком» и «Почта России». Правда, по поводу Сбера мы не раз отмечали, что его поведение приближается скорее к транснациональной компании.
Также, следует отметить, что последние полгода криминальная хроника деловых газет пестрела новостями об арестах топ-менеджеров крупнейших частных IT-интеграторов. В июле прошли обыски в IT-компаниях, работавших с «Почтой России»,— «Инфосистемы Джет», «Ай-Теко», Maykor и Softline. Тогда же был задержан владелец Национальной компьютерной корпорации Александр Калинин, его дело может быть связано с картельным сговором при поставке системных блоков для ГАС «Выборы». В октябре силовики ворвались в офис Merlion, в ноябре был арестован вице-президент «Ланита» Виктор Серебряков, которого обвиняют в хищении 600 млн руб. при цифровизации Минэнерго.
Стоит ли считать совпадением, что аресты и обыски прошли как раз во время составления и утверждения ведомственных программ цифровой трансформации?
Не следует везде искать совпадения, и работа соответствующих органов обычно не рассматривается у нас на канале, но поневоле вспоминается история еще одной ключевой отрасли российской экономики — нефтегазовой промышленности. Рост участия государства там начался с дела ЮКОСА. После этого нефтянка стала для нас важнейшим источником не только пополнения бюджета, но и формирования ФНБ.
Сможет ли отрасль информационных технологий стать столь же важной для РФ? Не зря же говорят, что IT — это новая нефть. И применение государственнического подхода может дать хорошие результаты. В противном случае, потребуется корректировка этой модели.
Свежие комментарии