Городок у нас маленький, миллиона не наберется, каждый друг с другом когда-то виделся и не по разу. Потому всякие истории сами собой проникают повсюду, становясь своего рода народными сказаниями. Сам не видел, друг рассказал, который все это услышал от участника событий. По крайней мере, в услышанное верится, да и персонаж вполне узнаваемый. Итак…
За столиком летнего кафе уютно расположился розовощекий, пышущий здоровьем господин приятной наружности. На его лице отразилась гамма чувств от предвкушения завтрака – он заказал чай, а остальное неспешно достал из пакета, принесенного с собой. Каждый предмет он внимательно оглядывал, непроизвольно облизываясь и сглатывая слюну, словно представляя грядущее удовольствие, нюхал, жмурясь и подергивая носом, а затем раскладывал в строгой последовательности: тосты, коробку плавленого сыра, маленькие помидорчики, нарезанную тонкими ломтиками вареную колбасу и отдельно сухарики.
– Приятного аппетита, уважаемый! – неожиданно вмешался в его вкусовые фантазии господин, сидящий за соседним столиком. В противоположность господину, готовящемуся к завтраку, он был худ, подчеркнуто небрежен и относился к еде, как к чему-то необходимому, но не очень важному.
Попивая утренний кофе и читая газету, он невольно отвлекся, удивленный увиденным. Никогда ранее ему не приходилось видеть столь церемонную неспешность подготовки к еде. Обычно люди в спешке глотают, не разжевывая, быстро запивают чаем, непрерывно болтая по телефону или стуча пальцами в очередном чате, а затем убегают по делам, нимало не заботясь о вреде подобного отношения к еде. Поневоле обратишь внимание на человека, относящегося к еде, как к чему-то важному, практически священному обряду.
– И вам… – не закончив фразу, господин нахмурился, пытаясь, видимо, снова настроиться на волну удовольствия.
– Неужели вы будете это есть? Я имею в виду сыр, плавленый сыр – уточнил он. – Это не самая приятная и полезная еда для желудка.
В его голосе звучала легкая, едва уловимая нотка сарказма, но она была услышана и заставила господина еще больше нахмуриться.
– Что вы понимаете в плавленом сыре, уважаемый? – он схватил коробку и развернул крышку в сторону собеседника. – Видите название? Уловили суть? Немцы не могут делать плохо! Господи, какой божественный аромат, – он скинул крышку и поднес коробку прямо к носу. – М-м-м, какой вкус, какие крупные кусочки нежной ветчины, боже, какая прелесть!
Он накрыл намазанный сыром кусочек тоста колбасой, прижал пальцами маленький помидорчик и с наслаждением откусил, медленно, методично двигая челюстью, с наслаждением разжевал, перемалывая еду в мелкое крошево, полезное для желудка. Лицо его излучало счастье, бесконечное удовольствие от процесса, усиленное пониманием, что продукт произведен именно в Германии.
– А почему вы решили, что это немецкий сыр? – улыбка тронула тонкие губы собеседника, он смотрел на господина так, будто в точности знал отгадку на заданный вопрос и готов ей поделиться.
– Видите, вот тут написано большими буквами для особо тупых – Германия!!! Хотите убедиться, подходите ближе, мне не жалко, – в голосе господина звучала снисходительность к недотепе, ничего не понимающему в настоящих немецких сырах. – Тут вот даже город их написан и деревня, где его изготовили! Поймите, немецкое не может быть вредным для здоровья, это вам не Россия, уважаемый!
В голосе господина звучала железобетонная уверенность в собственной правоте, а руки уверенно творили следующий бутерброд, обильно намазывая плавленый сыр на очередной кусочек тоста.
– Позвольте, уважаемый, – не сдавался худосочный собеседник, явно задетый словами гурмана, – но это всего лишь название фирмы, торговое название. Вы посмотрите, там чуть пониже написано, где именно этот сыр произведен. А то, что вы прочитали, всего лишь адрес фирмы, владеющей патентом.
– Хм, Р-р-р-оссия? Московская область? Село… что значит, село? Вы издеваетесь?
– А я вам говорил, – уже не скрывая сарказма, поддел собеседник, смешно подергивая остренькими усиками.
– И ведь верно – запах какой-то тухлый, вкус отвратительный, вообще непонятно, что они там в своем селе вместо ветчины в это месиво напихали. Сунут в мясорубку копыта и хвосты, вот вам – жуйте ветчину! Разве ж у нас могут что-то сделать хорошо? Одно слово – Россия!
Он смотрел на бутерброд со смешанным чувством отвращения и сожаления за напрасно потраченные деньги. Видно было, что выбросить жалко, а есть не решается – высокое чувство любви ко всему заграничному вошло в жесткий конфликт с жадностью. Деньги потрачены напрасно, выкинуты на ветер, точнее, на помойку! Как тут не переживать?
– Хотя, мне говорил один знающий человек, – поспешил успокоить его худосочный, – если немцы что-то делают в России, то капитально, качественно, по-немецки. У них не забалуешь! Сплошной контроль качества на каждом этапе, потому как репутация фирмы на кону, поневоле будешь присматривать за тем, что и как делают в России по их лицензии!
– Полностью с вами соглашусь, уважаемый, в точности так и есть дело, как говорит ваш знакомый, – мгновенно, с готовностью, без размышлений согласился господин, по-новому глядя на коробочку в своих руках. – А запах? Что запах? Это же Европа, там знаете, каких только запахов не бывает. Взять хотя бы сыры с плесенью… вы пробовали сыры с плесенью? М-м-м, вкуснотища, а запах лошадь с ног свалит, полное ощущение, простите за мой французский, что кто-то только что сдох. А тут не запах, а так, легкий намек на деликатес, мол, мы тоже умеем подать себя! Одно слово, немцы, это вам не лапотная Россия! Иди сюда, мой маленький, я тебе еще сыра добавлю, – он подцепил ложкой сыра из коробки и водрузил его на остаток тоста, полностью скрыв маленькую помидорку.
– Правда, другой мой знакомый, большой скептик, нужно вам сказать, любил говорить, что сколько немец не приучай русского к культуре, а толку грош! Русский через себя наизнанку вывернется, а сделает по-своему, проявит ненужную инициативу, что-то там усовершенствует, как ему кажется к лучшему, а на выходе сущий пшик, хотя и дешевле втрое. Вы на упаковке смотрели, есть там растительный жир или нет? Наверняка есть!
Чувствовалось, его задело за живое негативное отношение гурмана ко всему российскому – голос звучал резче, язвительнее, слова подбирались с явной подковыркой.
– Ну-у-у-у, есть, и что с того? Может, так и должно быть по оригинальному рецепту? – господину явно не понравился пример собеседника, он все еще пребывал в восхищении от истинно немецкого продукта, а тут ему прямо под нос суют всякое непотребство. – Малость можно, оно для вкуса, для разнообразия, так сказать!
Говорил он убедительно, словно гвозди вколачивал, но руку с бутербродом отодвинул подальше, поглядывая на сырную шапку с некоторой опаской и недоверием. Казалось, еще мгновение и он кинет бутерброд в собеседника, выругается и уйдет, несолоно хлебавши. Все вокруг замерло: замолчали птицы, до сей поры беззаботно щебечущие, замер официант, собиравшийся намекнуть на чаевые, ветер улегся под ноги и заглядывал собеседникам в глаза, пытаясь не пропустить эпический финал разыгравшейся драмы.
– Малость вреда не принесет, тут с вами соглашусь! Но намного ли цена упадет, ежели добавить малость? Наши ведь удержу не знают, от души плещут из цистерны, чтобы жирность поднять, да цену сбить. Нашим палец в рот не клади, руку по локоть откусят, ушлый народ, с выдумкой! Я бы на вашем месте остерегся такое есть, несмотря на немецкую картинку на обложке. Оно, знаете, ли здоровье свое, его за деньги не купишь! Хотя, с другой стороны, в космос летаем, гиперзвуковые ракеты делаем, неужто простой плавленый сыр сделать не сможем? Не обращайте внимания на состав, кушайте на здоровье! Хотя, другой мой знакомый…
Глаза господина отражали мучительную борьбу между заботой о своем здоровье и напрасно потраченных деньгах, рука непроизвольно дергалась, то приближая, то отдаляя бутерброд, губы шевелились в поисках достойного ответа, нос принюхивался, пытаясь дать ответ на простой вопрос «Деликатес или протухло?».
– Знаете что, подите прочь со своими знакомыми! А я буду считать, что его сделали в Германии! Вот! Мало ли что напишут на упаковке? Если я буду знать, что это сделано в Германии, оно и для организма сплошную пользу принесет и деньги не будут напрасно потрачены! Правильно? И не надо мне отвечать! Его сделали в Германии, это деликатес с немецкого завода, его упаковали немецкие руки специально для меня! М-м-м-м, какой аромат, какой изысканный вкус, а ветчина, какая великолепная ветчина!
Без размышлений, боясь, что собеседник еще что-то скажет, он разом засунул бутерброд в рот и начал жевать его с остервенением, будто вымещая на нем злость за неприятные намеки. Не может немецкое быть плохим, пусть и пахнет неприятно, да и сделано непонятно из чего, и еще вдобавок в России. Это немецкое и точка!
ОТ АВТОРА
Такие вот истории случаются в нашем небольшом городке. Давно замечено, хочешь продать товар поскорее, да по более высокой цене, назови его по-иностранному, потому что в России испокон веков ко всякой иностранщине особый почет и уважение. Скажи человеку, что это сделано за границей, купит с удовольствием, потому что «там плохо не делают». И пусть это сшито в Киргизии местными китайцами, он будет носить это так, будто лично купил в модном бутике Парижа, потому что лейбл крутой и цена соответствующая. А за настоящий пармезан, привезенный из Италии, готов немедленно родину продать. Зачем ему родина, в которой нет пармезана? Что ему успехи своей страны, если он не может в магазине купить пармезана? Это разом перечеркивает все достижения своей страны, лишая ее, в его глазах, даже шанса на любовь и преданность. При этом подобные ему никуда не уезжают, понимая, что там их никто не ждет, там они интересны только, как туристы, накопившие в России денег, чтобы потратить их на пармезан в Италии.
Свежие комментарии