Сегодня хотелось бы поговорить об одной техногенке, которая, с одной стороны вроде бы и уничтожила большую часть имущества и унесла не одну жизнь. Но, с другой стороны, дала сильный мотивирующий пендель для местных градоначальников улучшить город и сделать его в сотни раз лучше. Итак, Великий Чикагский пожар.
Чикаго. Город гангстеров и ветров, история которого на географической карте Америки началась с 1833 года, как маленького посёлка с населения в 350 человек. В 1837 году поселение становится городом, и сюда начинает стягиваться народ, ибо местечко выгодно расположилось между восточной и западной частью США, быстро став транспортным узлом. И уже к 1840 году Чикаго насчитывает 4000 человек. Но наиболее важные изменения приключились с городом ближе к концу 1840-х годов. В 1848 году был прорыт канал от Великих озёр к Миссисипи. Особенно тяжко дался канал Иллинойс-Мичиган, сооружённый золотыми руками ирландцев. Хм... А они ещё и строить умеют, а не только бить морды друг другу и бухать. А уж после этих событий Чикаго взлетел экономически, что твой «биток».
В том же году была проведена железная дорога, открыт телеграф, и даже построена биржа. А к 1870-х Чикаго становится одним из крупнейших городов в мире и вторым в Америке по населённости. Но основное влияние на развитие города оказала трагедия, что произошла в 1871 году. Огненная стихия нехило побуйствовала. Ущерб, по скромным подсчётам, составил 220 млн долларов, что по нынешнему курсу около 3-4 млрд. В причинах этого бедствия так и не смогли разобраться, ибо связано с этим множество загадок, домыслов и противоречий.
Лето 1871 в Чикаго выдалось особенно жарким. Последний дождь оросил город в конце августа. 8 октября, в субботний не по-осеннему тёплый вечер тысячи горожан вышли на прогулку. И увидели зарево полыхающего Чикаго. По одной из самых знаменитых версий виновата была корова семьи О'Лири. В девять вечера Кэтрин, как обычно, подоив своих буренок Дейзи, Мэдлин и Гвендолин, в сарае, на задворках своего дома 137 по ДеКовен Стрит, заперла помещение. И вот одна из крупнорогатых тварей, вертя своей кормой, снесла керосиновую лампу. Сарай тотчас вспыхнул, а далее «красный петух» пустился по постройкам соседей. Кэтрин и её муж Патрик пытались самостоятельно затушить пламя. А в это время зеваки стояли и смотрели, как огонь пожирает все на своём пути, рассуждая, как быстро пожарные устранят возгорание. Ничего не меняется. Правда «айфонов» тогда не было, дабы заснять всё.
Также свою роль сыграл сильный ветер, внезапно подувший с юго-запада, предав местечковому пожару большую силу, разнося огонь дальше и дальше. Сперва пожар перекинулся на соседнюю улицу, но потом гонимый ветром огненный поток двинулся к сердцу города, сводя все усилия пожарных к локализации возгорания на нет. К полуночи пламя ушло далеко за южный рукав реки Чикаго, испепеляя деревянные дома (а в то время большая часть города, не считая богатых районов была выстроена из дерева), тротуары, угольные склады, ангары с коврами, тканями и обувью, хранилища угля, зернохранилища, склады алкоголя и мебели. Всё это сильно способствовало быстрому распространению огня. Даже случалось, что дома загорались от горячего воздуха который распространялся далеко от очагов пожара.
Через некоторое время огненный шторм охватил центр Чикаго. Пожар, как голодный дикий зверь, сожрал отели, магазины, церкви, театры и даже не пощадил особую гордость горожан – здание городской оперы. В топку ушло даже здание Первого городского банка, которое было построено из камня, стали и бетона. Жар был настолько силен, что мрамор поплыл, как плавленый сырок, а металл просто потёк.
Обыватели пытались найти убежища от стихии, переходя по мостам через северный рукав реки Чикаго. Но от огня не было спасения, ибо он добрался и туда, сжигая местную «Рублевку». Многие прятались в Линкольн-парке и на берегу озера Мичиган. И лишь к вечеру понедельника, 10 октября, шквальный ветер стих, и начался долгожданный дождь. Пожар начал стихать и вскоре сошёл на нет, испепелив 48 кварталов города. Но даже спустя несколько дней после окончания пожара воздух на пепелище был настолько горячим, что не представлялось возможным оценить масштаб трагедии, начать спасательные работы и потихоньку считать ущерб. В конечном итоге пожар уничтожил всё в пределах полосы в четыре мили в длину и, в среднем, три четверти мили в ширину. Общая площадь, по которой прошёлся огонь, составила 8 кв. км. Уничтожено огнём было 17 500 зданий. Дотошные ревизоры учли даже 2000 фонарных столбов, мать его. На улице без крова, пищи и прочих благ жизни оказались от 90 до 125 тысяч человек, при том, что населяло Чикаго к 1871 году 300 к человек. Местные журналисты писали с гордостью, что по объёмам бедствия Чикагский пожар превзошёл даже пожар 1812 года в Москве. Нашли чем гордится. От огня, отравления продуктами горения или по другим причинам во время бедствия умерло 300 человек. И лишь 125 из них были найдены, опознаны и преданы земле.
Тем не менее, город оправился от этой трагедии довольно быстро и уже в 1880-х вновь стал одним из самых величественных в США.
А далее начались пересуды, что же всё-таки вызвало возгорание таких огромных масштабов. И посему версия с бурёнкой сразу была передана сомнению. К тому же, в 1873 году, в год Всемирной выставки, журналист Майкл Эрхерн, который и запустил в народ версию о неуклюжей корове, таки сознался, что всё это плод его фантазии. Поэтому за расследование взялся историк-любитель Ричард Бейле. Через какое-то время он обнародовал версию, что виноват Дэниел «Деревянная Нога» Салливан. Он, пытаясь нагло уворовать у честных фермеров крынку молока, спалил сарай, заметая следы. Он же первым и сообщил о пожаре.
Другой версии придерживался обозреватель «Чикаго Трибьюн» Энтони ди Бартоло. Он расписал, что организовал фаер-шоу для всего города некий Луис Кон, когда играл с сыновьями четы О'Лири в том самом злополучном сарае. Якобы шалопай даже признался в этом, если верить книге Алана Райкса, опубликованной в 1964 году.
Но иного мнения о Великом пожаре был непосредственный участник событий, начальник пожарной команды брандмайор Медилл. Вот что он рассказал о вечере 8 октября:
«Когда мы получили первое сообщение о том, что загорелся один из домов, почти тут же пришла весть о пожаре, который начался в церкви Святого Павла, находящейся в двух милях от места первого пожара. Дальше тревожные сигналы стали поступать из самых различных частей города, так что мы даже не знали, где раньше гасить. Совершенно немыслимо, чтобы все эти многочисленные пожары начались из одного коровьего стойла. Создавалось впечатление, будто сотни злоумышленников одновременно поджигали здания в различных местах».
А уже в XX веке докопаться до истины решил учёный, врач и астроном Джозеф В. Чемберлен. Какое-то время он изучал связь между различными явлениями атмосферы и пожарами, что возникают в лесах и прериях. Перечитав множество специальной литературы, газетных вырезок и собрав свидетельства очевидцев, Чемберлен узнал, что 8 октября огонь охватил не только Чикаго, но и несколько районов Висконсина, Мичигана, Айовы, Индианы, Иллинойса, Миннесоты, Канзаса, Небраски и даже побережье Тихого океана. То есть огненная стихия прошлась широкой полосой чуть ли по всей Северной Америке. Затем в книге «История чикагского пожара» он нашёл сообщения о возгораниях в городах, что были неподалёку от Чикаго. Вот что было описано в документах одного из пострадавших городков:
«Как на Содом и Гоморру, огонь падал дождем. Подобно летящим из пожара головням, падали огненные камни на людей, пешком, на лошадях и в повозках пытавшихся сбежать из хаоса».
По мере изучения материалов дела Чемберлен отмечал странные факты. Так например несколько зданий загорелись изнутри, как бы самопроизвольно. Иногда странной выглядела природа повреждений нанесённых пожаром. Так например был сплавлен в один кусок стапель, что одиноко стоял у реки. И это казалось странным, ведь ближайший дом был в сотнях метрах. По восстановленным воспоминаниям горожан в тот вечер даже мрамор горел подобно обычному углю. А стоявшие на приличном расстоянии друг от друга дома вспыхивали, как по волшебству. В одной из газет Чемберлен прочёл: «Казалось, что горит само небо». В другой писали: «Огонь падал дождем. Огненные камни падали подобно летящим из пожара головешкам».
Также странным выглядел и тот факт, что большинство умерших людей и животных были найдены после пожара без каких либо ран или ожогов. Скорее причиной гибели было отравление некими газами.
Все эти факты сопоставленные друг с другом и дали повод Чемберлену думать, что смерть в тот вечер обрушилась на Чикаго из космоса. В атмосферу Земли ворвались обломки какой-то кометы, в составе которых был метановый лёд и камни. А уже после прохождения атмосферы, сия адская смесь воспламенилась и устроила Адъ и Израиль в Чикаго. Конечно гипотеза Чемберлена имела право на жизнь, но особо в то время её никто не поддержал, а многие и по сей день подвергают критике. Но зато в 2004 году на конференции Американского института аэронавтики и астронавтики инженер и физик Роберт Вуд высказался в поддержку выводов Чемберлена, предположив, что это были обломки кометы Биелы, открытой в 1826 году австрийским астрономом-любителем Вильгельмом фон Биелой. Все это конечно такие себе доказательства. Но и разгуливающих по городу со спичками коров как-то трудно себе вообразить.
А причина пожара и по сей день остаётся тайной, над которой ломает голову не одно поколение историков, учёных и журналистов.
Автор -
Свежие комментарии